30 ноября 2018 в 16:26
Конституция Российской Федерации гарантирует каждому гражданину защиту от ограничений и лишений, прямо не установленных действующим законодательством, в том числе и от применяемых мер уголовно-процессуального принуждения в формах задержания, избрания меры пресечения, а также продления её сроков.
Заключение под стражу выступает в качестве наиболее строгой меры пресечения, избрание которой применяется только на основании судебного постановления при наличии оснований, предусмотренных ст. 97, 99, 108 УПК РФ, при невозможности применить иную, более мягкую меру.
Закон определяет предельные сроки содержания под стражей на стадии предварительного следствия, которые составляют для лиц, обвиняемых в совершении преступлений категории небольшой и средней тяжести, — шесть месяцев; по обвинению в совершении тяжких преступлений – двенадцать месяцев; по обвинению в совершении особо тяжких преступлений – восемнадцать месяцев (ст. 109 УПК).
Часть четвертая ст. 109 УПК императивно закрепляет, что продление сроков содержания под стражей в дальнейшем не допускается.
Оговорки по ст. 109 УПК РФ
Однако, столь категоричный запрет сопровождается оговорками, позволяющими продлить срок содержания под стражей. В случае, когда обвиняемому не позднее, чем за 30 суток до окончания предельного срока предъявлены к ознакомлению материалы уголовного дела, но:
- ознакомиться с материалами уголовного дела в течение указанного срока не представилось возможным;
- оставшегося срока недостаточно для принятия решений прокурору или суду в пределах их компетенции по поступившему им уголовному делу (речь идет о компетенциях, предусмотренных ст. 221, 226, 226.8 и 227 УПК).
Проверка конституционности положений ст. 109 УПК неоднократно была предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. При этом, ключевым в ряду судебных решений этого органа является Постановление от 22 марта 2005 г.
№ 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд».
Несмотря на то, что оно напрямую не содержит оценки возможности продления меры пресечения на стадии предварительного следствия за границами предельного срока содержания под стражей, судьями институционально сделан вывод о том, что ограничение конституционных прав, закрепленных ст. 22 и 55 Конституции РФ, даже при истечении предельных сроков, вполне оправдан в целях достижения интересов правосудия.
Между тем, у правосудия может быть только один интерес: в условиях состязательности сторон законно разрешить спор между обвинением и защитой. Суд рассматривает вопрос о продлении сроков содержания под стражей, в первую очередь, в порядке судебного контроля.
На стадиях, предшествующих назначению уголовного дела к слушанию, он не может руководствоваться исключительно интересами органов предварительного следствия и обвинения, которые за значительный срок не смогли реализовать функцию обвинения, включающую в себя сбор доказательств и формулирование обвинения в соответствии с предметом доказывания по конкретному уголовному делу.
Не исключаются злоупотребления со стороны защиты, которые нередко проявляются в умышленном затягивании процессуальных и следственных действий.
Чаще всего на практике мы вынуждены наблюдать волокиту и граничащее с халатностью бездействие органов и должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование.
Тем самым, допуская продление сроков содержания под стражей путем придания избранной мере пресечения практически гарантированной стабильности до направления уголовного дела прокурору, Конституционный Суд РФ оправдывает это необходимостью создания условий для дальнейшего разрешения дела по существу.
Сами же полномочия суда по разрешению дела по существу предъявленного обвинения возникают только с момента поступления к нему уголовного дела и назначения дела к слушанию в пределах компетенции, установленной ст. 227 УПК РФ.
Адвокат Алексей Нянькин, автор статьи
Основываясь на процессуальной допустимости органа предварительного следствия продлять обвиняемому срок содержания под стражей, в том числе и с формальным выполнением требований закона о начале ознакомления с материалами уголовного дела, Конституционный суд, наряду с Верховным Судом РФ, давно оправдывающим такое продление, дают возможность следствию и органу дознания восполнять пробелы предварительного расследования.
Защита в принципе оказывается лишена возможности противодействовать обвинению. Следователи и дознаватели, которые даже при условии, когда формально предварительное расследование еще не завершено, за 30 суток до истечения предельного срока предъявляют первую часть многотомного дела для ознакомления, а затем, продолжают исполнять следствие.
На практике нам приходилось сталкиваться со случаями, когда после начала ознакомления с материалами уголовного дела до следующего дня ознакомления с делом проходило четыре-пять месяцев.
А промежуточные продления сроков содержания под стражей осуществлялись судами без выяснения причин, по которым своевременно начатое ознакомление обвиняемого с материалами дела оказалось приостановлено с условной неопределенностью.
Другим примером можно назвать дело, в котором орган предварительного следствия сознательно предъявил материалы уголовного дела защите, не выполнив целый ряд необходимых следственных действий. Затем, получив уголовное дело, возвращенное ему прокурором, дополнял следствие в течение предоставленного ему срока.
Дополнения в ст. 109 УПК от февраля 2018 г
По пути расширения оснований для продления сроков содержания под стражей на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пошли и законодательные органы. В феврале 2018 г. были внесены дополнения в ст. 109 УПК части 8.1-8.3, прямо предусматривающие возможность продления сроков содержания под стражей в следующих случаях:
- возвращение уголовного дела прокурору;
- обжалование соответствующего постановления вышестоящим прокурором со стороны органов, осуществляющих расследование;
- реализация прокурором полномочий по утверждению обвинительного заключения.
Стремление любыми способами сохранить ранее избранную меру пресечения в виде заключения под стражу, когда основания продления срока заключения мотивируется только тем, что обстоятельства дела не изменились, свидетельствует о неуклонном обвинительно-инквизиционном подходе к содержанию механизма мер уголовно-процессуального принуждения.
Практика применения норм частей третьей-седьмой ст. 109 УПК была подвергнута оценке с позиции конституционности еще раз в 2015 г.
, когда Конституционный Суд принял решение вернуться к проверке указанных норм на предмет соответствия Конституции РФ. Поводом стала жалоба гражданина Махина В.С.
, который до начала рассмотрения его дела по существу судом первой инстанции находился под стражей на протяжении 42 месяцев (Постановление № 23-П от 16.07.2015).
Продление сроков задержания: как бороться?
При наличии в действующем законодательстве разных способов, которые защита может использовать в борьбе с таким продлением сроков содержания под стражей, стремление Конституционного Суда РФ оправдать сложившуюся правоприменительную практику удивляет. К данным способам Конституционный Суд РФ относит:
- Право защиты заявлять ходатайства об отмене или изменении меры пресечения;
- Механизм судебного контроля, при котором в каждом случае продления срока избранной меры пресечения суд должен проверять законность и обоснованность заявленного ходатайства следствия или прокурора;
- Обращение с заявлением о присуждении компенсации за нарушение права на справедливое разбирательство в разумный срок.
Завершаются рассуждения судей тем, что сама по себе мера пресечения – это еще не приговор, а в случае оправдания подсудимый будет вправе в рамках реабилитации требовать компенсации за незаконное содержание под стражей.
В то же время практический интерес имеют точки зрения судей Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова и С.М. Казанцева, заявивших свое особое мнение (применительно к судье Казанцеву – явно отличное от единого мнения остальных судей) по анализируемой проблеме.
И если Гаджиев Г.А. и Данилов Ю.М. в целом согласились с резолютивной частью Постановления № 23-П, то С.М. Казанцев обратил внимание, что, несмотря на многократность исследования практики правоприменения, по-прежнему на законодательном и институционном уровне не разрешены два вопроса:
- с какого момента начинать отсчет предельного срока содержания под стражей на этой «квази-стадии» уголовного судопроизводства (при возвращении уголовного дела прокурору судом либо прокурором следователю): с момента возбуждения уголовного дела, с момента возвращения делу к прокурору, либо с момента получения дела следователем?
- обязан ли следователь знакомить обвиняемого со всеми материалами дела, или только с теми материалами, которые были приобщены к делу после возвращения уголовного дела для устранения недостатков, препятствующих рассмотрению дела судом?
Следует согласиться с позицией С.М.
Казанцева, который, тем самым ставит самый главный для обвиняемого и в целом для института гарантий прав на личную неприкосновенность и справедливость судебного разбирательства, вопрос: какой срок свыше предельного (6,12 или 18 месяцев) он может содержаться под стражей до начала судебного разбирательства в первой инстанции? И принципиально возможно ли этот вопрос вообще рассматривать, либо органы предварительного расследования и прокурор должны исходить и практической невозможности последующего продления сроков содержания под стражей до достижения предельных?
Полагаем, что внесение правовой определенности в данном вопросе возможно только установлением дополнительных предельных сроков содержания под стражей в случае необходимости предоставления права обвиняемому на ознакомление с материалами уголовного дела (в совокупности с действием института ограничения в сроках ознакомления при злоупотреблениях защиты в этом), а также при возвращении уголовного дела судом прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ). В таком случае механизм ведомственного контроля и прокурорского надзора за соблюдением сроков расследования и, соответственно, сроков избранных мер принуждения оставит меньше лазеек для хронических проблем в качестве, полноте и оперативности досудебных стадий судопроизводства.
- Тогда не будет никакого смысла в позитивных ожиданиях, при которых декларирующийся принцип судебного усмотрения, когда вопросы проверки обоснованности ходатайства отнесены к исключительной компетенции суда, позволяет допускать ситуации, при которых обвиняемые, не злоупотребляя своими процессуальными правами, в том числе и на ознакомление с материалами уголовного дела, вынуждены находиться под стражей до поступления дела в суд для его рассмотрения в первой инстанции, окажется атавизмом.
- Далее по теме:
- 20 рублей в день – цена незаконного содержания в СИЗО невиновного
- В России появятся частные СИЗО
- Правила зачета времени содержания в СИЗО: разъяснения Верховного Суда РФ
Сроки заключения под стражу согласно УПК РФ
7 сентября 2021
Известный факт: заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения, предполагающей существенное ограничение конституционных прав и свобод человека.
Какие бывают меры пресечения?
Дело в том, что данная мера пресечения предполагает не только лишение человека свободы, но также и его полную изоляцию от иных граждан.
К примеру, действующий УПК РФ помимо заключения под стражу предусматривает ещё две меры пресечения, которые связаны с изоляцией обвиняемого (подозреваемого): запрет определенных действий с ограничением покидать жилое помещение и домашний арест.
Но названные меры пресечения, без сомнения, значительно мягче заключения под стражу, так как запрет определенных действий предполагает лишь частичную изоляцию граждан, заключающуюся в невозможности покидать жильё в определенное судом время, а домашний арест хоть и заключается в полной изоляции, однако содержится гражданин в своём жилище и может общаться с членами семьи и иными проживающими с ним лицами, если в этой части судом не установлен отдельный запрет.
Несмотря на то, что ст.108 УПК РФ разрешает помещать граждан в СИЗО в исключительных случаях, суды формально относятся к установлению реального факта наличия оснований для избрания данной меры пресечения, и фактически заключение под стражу по-прежнему остается в России мерой пресечения № 1.
В подавляющем большинстве случаев суд принимает решение о заключении под стражу обвиняемого исключительно в силу тяжести предъявленного обвинения. Более того, и продлевается срок заключения под стражу часто фактически исключительно в силу тяжести предъявленного обвинения, хотя это прямо запрещено разъяснениями Верховного Суда России.
Так, согласно пункту 21 Постановления Пленума Верховного Суда России № 41 от 19.12.2013г.
«О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» тяжесть предъявленного обвинения и возможность назначения по приговору наказания в виде лишения свободы на длительный срок могут служить основанием для заключения подозреваемого или обвиняемого под стражу ввиду того, что он может скрыться от дознания, предварительного следствия, лишь на первоначальных этапах производства по уголовному делу. Тем не менее в дальнейшем одни только эти обстоятельства не могут признаваться достаточными для продления срока действия данной меры пресечения.
Что касается срока заключения под стражу, то он, согласно ч.1 ст.109 УПК РФ, составляет не более 2 месяцев. Указанный временной период отводится на то, чтобы следователи завершили расследование уголовного дела. Однако в подавляющем большинстве случаев этого не происходит, и сроки заключения под стражу продляются в судебном порядке.
Срок заключения под стражу может быть увеличен в следующих случаях:
- Срок нахождения в СИЗО может быть увеличен до 6 месяцев в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступлений небольшой или средней тяжести, если расследование необходимо продолжить, а оснований для отмены/изменения меры пресечения нет.
- Срок заключения в СИЗО может быть увеличен до 12 месяцев, если гражданин обвиняется в совершении тяжкого преступления, а уголовное дело отличается особой сложностью. Ходатайство о продлении срока заключения под стражу в подобных случаях даётся руководителем следственного органа по соответствующему субъекту Российской Федерации.
- Срок заключения под стражу может быть продлен до 18 месяцев в отношении граждан, обвиняемых в совершении особо тяжких преступных деяний, только с согласия Председателя СКР, Руководителя Следственного департамента МВД РФ или Следственного управления ФСБ РФ в зависимости от подследственности конкретного уголовного дела.
Иные сроки заключения под стражу предусмотрены для стадии судебного производства. Так, согласно ст.255 УПК ПФ, они не должны превышать 6 месяцев с даты поступления уголовного дела в суд и до момента вынесения приговора.
Продление сроков заключения под стражу свыше 6 месяцев по уголовному делу при рассмотрении его судом возможно исключительно по тяжким или особо тяжким категориям преступлений и каждый раз на срок не более 3 месяцев.
Таким образом, предельные сроки заключения под стражу зависят от стадии уголовного судопроизводства и тяжести (категории) преступления, которое инкриминируется обвиняемому.
На самом деле, даже с учётом наличия предельных сроков заключения под стражу на стадии расследования следователи научились, как обходить это ограничения и держать обвиняемого в СИЗО годами сверх установленных сроков.
Так, если обвиняемому предъявлены для ознакомления материалы оконченного расследованием уголовного дела за 30 суток до истечения предельного срока, установленные пределы не действуют.
Кроме того, зачастую следователи специально придерживают до последнего какой-либо новый эпизод преступной деятельности, не соединяют уголовные дела в отношении одного и того же лица, а когда истекает предельный срок заключения под стражу избирают меру пресечения вновь, но по другому уголовному делу.
Ещё один способ – вменение нового более тяжкого преступления, что автоматически влечёт увеличение предельных сроков (при условии, что изначально вменялось преступление, не относящееся к категории особо тяжких).
Также существует отдельный период между расследованием уголовного дела и рассмотрением дела судом – нахождение уголовного дела у прокурора для решения вопроса об утверждении обвинительного заключения.
На этой промежуточной стадии прокурор самостоятельно может обращаться с ходатайством в суд о продлении срока содержания под стражей, при этом максимальный срок для этой стадии составляет 30 суток при условии, что ходатайство подано прокурором в суд не позднее, чем за 7 дней до истечения предельного срока заключения под стражу.
Следует также учитывать, что согласно п.
14 Постановления Пленума ВС РФ от 22 декабря 2009 года № 28
Той же позиции придерживается и Европейский суд по правам человека. Впрочем, противоположное мнение было высказано Конституционным Судом РФ в Постановлении от 16 июля 2015 года № 23-П.
Применительно к предельным срокам заключения под стражу необходимо также учитывать, что данная мера пресечения может быть избрана как в отношении обвиняемого, так и в отношении подозреваемого. Все вышеизложенное нами в части предельных сроков содержания под стражей имеет отношение именно к обвиняемый.
Что касается подозреваемых, то в отношении них предельный срок содержания под стражей составляет 10 суток (30 суток по отдельным указанным в законе преступлениям террористической и экстремистской направленности, а также преступлениям против мира и безопасности человечества) с учётом времени задержания.
По истечении 10 (30) суток подозреваемому должно быть предъявлено обвинение, в противном же случае он подлежит освобождению.
Что делать, если сроки заключения затягиваются?
Несмотря на то, что порядок продления сроков заключения под стражу значительно усложнился, российские суды продолжают удовлетворять соответствующие ходатайства следователей.
Например, в своем докладе за 2020 год Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова заявила о большом количестве жалоб, связанных с необоснованно длительными сроками содержания под стражей: всего за ушедший год было подано 209 подобных обращений.
В поисках справедливости граждане нередко обращаются даже в ЕСПЧ.
Например, в 2021 году ЕСПЧ вынес объединенное постановление под названием «Бохонов и другие против России», в котором рассматривалась еще одна распространенная проблема – волокита при рассмотрении жалобы на постановление о продлении сроков содержания под стражей.
ЕСПЧ признал, что 26 дней, в течение которых рассматривалась жалоба Вячеслава Лукичева, — чрезмерно длинный срок. Такая практика является нарушением права на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение от суда, а также права на безотлагательное рассмотрение судом вопроса правомерности заключения под стражу.
В итоге Вячеславу Лукичеву была присуждена компенсация в размере 1 700 евро.
Так что же делать, если перспектива продления сроков ареста для Вас более чем реальна? В этом случае необходимо заручиться поддержкой опытного уголовного адвоката.
Специалист подготовит аргументированную жалобу на постановление о продлении сроков заключения под стражу, а также примет участие в ее рассмотрении.
Если необходимость в применении данной меры пресечения отпала, защитник составляет ходатайство об избрании иной, более мягкой меры пресечения, либо об ее отмене.
Помните: своевременная помощь при заключении под стражу значительно повысит Ваши шансы покинуть стены СИЗО намного раньше.
Кассация: рассмотрение ходатайства о продлении меры пресечения без обвиняемого нарушает его право на защиту
Как стало известно «АГ», в октябре Второй кассационный суд общей юрисдикции признал, что рассмотрение ходатайства следователя о продлении меры пресечения в отсутствие обвиняемых нарушает право на защиту даже при участии в судебном заседании адвоката.
Заключение под стражу без участия обвиняемых
13 августа 2019 г. было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 210, п. «а», «б» ч. 2 ст. 172 УК. По подозрению в совершении преступлений были задержаны Б., Ч. и П., которым в последующем было предъявлено обвинение и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Срок предварительного следствия по делу неоднократно продлевался, последний раз продлен 30 марта 2020 г. заместителем руководителя ГСУ СК РФ по г. Москве до 13 июля. Одновременно с этим следователь по делу обратился в суд с ходатайствами о продлении обвиняемым срока содержания под стражей на этот же период.
Он указал, что по делу необходимо установить и допросить всех лиц, обладающих информацией относительно событий преступлений, в том числе соучастников преступлений, объявить в розыск соучастников преступного сообщества, местонахождение которых не установлено, получить ответы на запросы и поручения, получить заключение судебной комплексной компьютерно-технической и экономической экспертизы, после чего ознакомить с ним обвиняемых, предъявить последним обвинение в окончательной редакции, выполнить требования ст. 215 УПК.
Следствие полагало: находясь на свободе, обвиняемые, являясь участниками преступного сообщества, которое включает в себя более 50 человек, имея финансовую и административную поддержку организаторов преступного сообщества, проживающих в настоящее время за пределами России, могли получить возможность скрыться от органов предварительного следствия, а также активно противодействовать расследованию уголовного дела.
Защита просила применить иную меру пресечения, не связанную с заключением под стражу.
Сами обвиняемые не были доставлены в судебное заседание в связи с введением карантина в СИЗО.
Однако, с учетом того что срок содержания под стражей истекал 13 апреля, а, согласно сообщениям дежурных врачей следственных изоляторов, их участие в следственных и судебных мероприятиях невозможно, суд принял решение о рассмотрении ходатайств следствия в порядке ч. 13 ст. 109 УПК в отсутствие обвиняемых и, согласившись с доводами следователя, ходатайства удовлетворил.
Апелляция согласилась с первой инстанцией
Адвокат АБ Criminal Defense Firm Ирина Краснова, защищающая П., подала апелляционную жалобу в Мосгорсуд. В ней она отметила, что ходатайство следователя было рассмотрено без участия ее подзащитной в нарушение требований ст. 109 УПК.
Она указала, что карантин в СИЗО не ограничивал суд в использовании системы ВКС. Кроме того, П. о дате и времени рассмотрения ходатайства следователя не извещалась. С учетом изложенного П.
не могла реализовать свои процессуальные права, не имела возможности ознакомиться с материалами ходатайства, а также высказать возражения.
Карантин в СИЗО – не повод лишать права на участие в заседании судаИзбрание и продление стражи в отсутствие подзащитного не должно стать нормой
Ирина Краснова отметила, что, несмотря на возражения защиты, суд первой инстанции рассмотрел одновременно три материала в отношении троих обвиняемых, не обеспечив индивидуального рассмотрения обстоятельств, имеющих значение для законного и обоснованного решения, не изложив мотивы продления в отношении каждого из обвиняемых, ограничив свои выводы общей формулировкой, притом что обстоятельства, касающиеся их личностей, существенно отличаются.
Адвокат указала, что суд не дал надлежащую оценку подозрений в причастности П.
к инкриминируемым деяниям, не учтено отсутствие доказательств того, что она может оказать недопустимое воздействие на свидетелей либо иным путем препятствовать производству по делу.
Она также подчеркивала, что обстоятельства, которые послужили основанием для избрания в отношении П. меры пресечения на первоначальном этапе расследования, на момент рассмотрения ходатайства отпали.
Защитник обратила внимание на то, что суд в постановлении не оценил доводы об эпидемиологической обстановке и режиме повышенной готовности на территории РФ в связи с распространением новой коронавирусной инфекции.
Кроме того, суд не учел данные о личности П.
, которая имеет постоянное место жительства в Москве, ранее не судима, что у нее имеются малолетний сын и больная мать на иждивении, при этом отсутствуют активы и родственники за рубежом, а также подданство иностранного государства.
Ирина Краснова попросила отменить постановление суда и избрать в отношении П. меру пресечения в виде домашнего ареста либо денежного залога. Защитники Б. и Ч. в свою очередь просили изменить обвиняемым меру пресечения на более мягкую, не связанную с заключением под стражу.
Изучив материалы дела, Мосгорсуд заметил, что, вопреки доводам апелляционных жалоб, продлевая срок содержания под стражей в отношении обвиняемых, первая инстанция индивидуально исследовала обстоятельства, которые имели значение для принятия решения в отношении каждого из обвиняемых.
Также судом первой инстанции по результатам исследования всех обстоятельств в постановлении приведены мотивы, послужившие основанием для продления срока содержания под стражей в отношении каждого из обвиняемых.
Тот факт, что часть приведенных судом мотивов продления срока содержания под стражей актуальна для каждого из обвиняемых, не свидетельствует о нарушении индивидуального подхода при рассмотрении данного вопроса.
Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что совместное рассмотрение ходатайств следствия о продлении срока содержания под стражей обвиняемых не повлекло каких-либо нарушений права на защиту, а также не является нарушением уголовно-процессуального закона. Апелляция посчитала, что в соответствии со ст. 99 УПК учтена не только тяжесть инкриминируемых деяний, но и сведения о личности обвиняемых, их возраст, семейное положение, состояние здоровья, а также данные, на которые ссылались защитники.
По мнению Мосгорсуда, суд первой инстанции обоснованно рассмотрел ходатайства следователя без участия обвиняемых, руководствуясь положениями ч. 13 ст.
109 УПК, поскольку в отношении каждого из обвиняемых была представлена справка о невозможности доставления в суд в связи с введением карантина.
В связи с этим апелляция пришла к выводу о том, что право на защиту обвиняемых данным фактом нарушено не было, поскольку их интересы в судебном заседании представляли избранные ими защитники-адвокаты, с которыми заключены соответствующие соглашения.
Также апелляция отметила, что введенный на территории г. Москвы режим повышенной готовности в связи с распространением новой коронавирусной инфекции, а также карантин в подразделениях ФСИН России сами по себе не являются основанием для изменения меры пресечения и не могут считаться обстоятельством, исключающим содержание обвиняемых под стражей.
Таким образом, Мосгорсуд оставил в силе решение первой инстанции.
Кассация отменила решения нижестоящих судов
В кассационной жалобе во Второй кассационный суд общей юрисдикции Ирина Краснова отметила, что, согласно требованиям ст. 97, 99 УПК и разъяснений Постановления Пленума ВС № 41 от 19 декабря 2013 г.
, в решениях суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражей и о продлении срока ее действия должно быть указано, почему в отношении лица не может быть применена более мягкая мера пресечения, приведены результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, обосновывающих избрание данной меры пресечения, доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств, а также оценка судом этих обстоятельств и доказательств с изложением мотивов принятого решения. Заключение под стражу не может быть избрано в качестве меры пресечения, если отсутствуют данные об основаниях, предусмотренных ст. 97 УПК РФ.
«Требования закона судом не соблюдены: в постановлении не указано ни одного конкретного обстоятельства и подтверждающего доказательства, обосновывающего необходимость продления меры пресечения в виде заключения под стражу. Отсутствуют сведения об этих обстоятельствах и в приложенных к ходатайству следователя материалах», – подчеркнула адвокат.
Ирина Краснова заметила, что суд не обеспечил соблюдение прав обвиняемой, рассмотрев ходатайство о продлении срока содержания под стражей П. без ее участия, в том числе без видеоконференции. Не учел, по ее мнению, суд и то, что предъявленное П. обвинение относится к предпринимательской деятельности, в связи с чем подлежали применению положения ч. 1.1 ст. 108 УПК.
Адвокат попросила Второй кассационный суд общей юрисдикции отменить судебные акты нижестоящих инстанций и избрать ее подзащитной иную, более мягкую, меру пресечения.
Изучив материалы дела, кассация указала, что общие правила принятия судом решений о мере пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей устанавливаются ст. 108, 109 УПК, согласно которым соответствующее решение принимается в ходе судебного заседания, проводимого с участием подозреваемого или обвиняемого, его защитника и прокурора.
В соответствии с положениями ч. 13 ст.
109 УПК не допускается рассмотрение судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в его отсутствие, за исключением случаев нахождения обвиняемого на стационарной судебно-психиатрической экспертизе и иных обстоятельств, исключающих возможность его доставления в суд, что должно быть подтверждено соответствующими документами.
Кассационный суд отметил, что необходимость обеспечения лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, права на участие в процедуре принятия судом решения о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу находит свое подтверждение также в положениях, содержащихся в п. 16 ч.
4 ст. 47 УПК, согласно которым обвиняемый имеет право защищаться всеми не запрещенными законом способами, в том числе знакомиться с материалом, представленным в обоснование ходатайства о продлении ему срока содержания под стражей.
По смыслу закона обвиняемый имеет право участвовать в судебном заседании непосредственно либо изложить свою позицию путем использования систем видео-конференц-связи.
Волеизъявление лица, связанное с отказом от реализации своих прав и свобод, может быть отражено в его письменном заявлении, протоколе, иных документах, имеющихся в материалах дела и явно свидетельствующих о таком отказе.
Суд указал, что эти требования закона первой инстанцией при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания П. под стражей были нарушены.
Кассация отметила, что, согласно протоколу судебного заседания, суд принял решение на основании ч. 13 ст. 109 УПК рассмотреть вопрос о продлении срока содержания П. под стражей в ее отсутствие, сославшись на введение карантина, что подтверждается справкой из следственного изолятора.
Однако суд не учел, что в соответствии с правовыми позициями ЕСПЧ использование в ходе судебного разбирательства системы ВКС не противоречит понятию справедливого и публичного слушания дела при условии, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, находящийся под стражей и участвующий в судебном заседании, имеет возможность следить за ходом судебного процесса, видеть и слышать участников процесса, а также быть заслушанным сторонами и судьей беспрепятственно.
Суд кассационной инстанции заметил, что Постановлением Правительства РФ от 31 января 2020 г.
№ 66 новая коронавирусная инфекция внесена в Перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих, в условиях действия ограничительных мер, связанных с противодействием ее распространению, в целях обеспечения в том числе санитарно-эпидемиологической безопасности участников уголовного судопроизводства. В связи с этим судье следовало обсудить вопрос о проведении судебного разбирательства с использованием систем ВКС, что позволяло обеспечить участие в нем П. и соблюдение ее процессуальных прав.
При этом, как следует из сообщения начальника ФКУ СИЗО-6 УФСИН России по г. Москве от 10 августа 2020 г.
, возможность обеспечения участия обвиняемой в судебном заседании путем использования системы ВКС имелась при направлении соответствующего требования судом в следственный изолятор.
Таким образом, заметила кассация, ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей рассмотрено судом без обеспечения участия обвиняемой в судебном заседании, в том числе и путем использования системы ВКС, что повлекло нарушение ее права на защиту.
Суд отметил, что участие в деле защитника не лишает обвиняемого гарантированного ему права на участие в судебном заседании при рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении срока ее действия.
При этом исключительных обстоятельств, с которыми уголовно-процессуальный закон связывает возможность рассмотрения вопроса о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в его отсутствие (ч. 13 ст.
109 УПК), по настоящему материалу не имелось.
КС не нашел неопределенности в нормах УПК о порядке обжалования решений о заключении под стражуКак указал Суд, разрешение вопроса о мере пресечения апелляцией и кассацией не предполагает возможность обжалования их решений в апелляционном порядке и не может расцениваться как нарушение права на судебную защиту
При принятии решения кассация учла, что установленный обжалуемым постановлением суда первой инстанции срок истек, а повторное рассмотрение материала о возможности продления срока применения меры пресечения в виде содержания под стражей возможно лишь на будущее время, а не на тот период, когда эта мера пресечения уже была фактически исполнена (Определение Конституционного Суда от 26 марта 2019 г. № 656-О), в связи с чем материал не подлежит передаче на новое рассмотрение в первую инстанцию, а производство по ходатайству следователя подлежит прекращению.
Кассация отметила, что, ввиду того что постановлением Пресненского районного суда г. Москвы от 17 декабря 2019 г. срок содержания П. под стражей был продлен до 13 апреля и данное решение сохраняло силу до указанной даты, период незаконного содержания П. под стражей следует исчислять с 13 апреля.
В настоящее время, указал суд, П. под стражей не содержится, поскольку постановлением Пресненского районного суда г. Москвы от 11 августа мера пресечения в отношении нее изменена на домашний арест.
Таким образом, Второй кассационный суд общей юрисдикции удовлетворил жалобу Ирины Красновой, отменил судебные акты нижестоящих инстанций и прекратил производство по ходатайству следователя о продлении срока содержания П. под стражей. Содержание П. под стражей с 13 апреля до 13 июля суд признал незаконным.
Защитник назвала определение кассации важным
Ирина Краснова рассказала, что в апелляционной инстанции защита приобщила ответ на адвокатский запрос, поступивший из следственного изолятора.
Из содержания ответа следовало, что извещение о предстоящем продлении стражи, а также заявка на видео-конференц-связь с подзащитной не поступали.
Суд, давая оценку данному доводу, указал, что «ответ на запрос, приобщенный в суде апелляционной инстанции, не влияет на выводы о законности обжалуемого постановления».
По мнению защитника, решение важно для адвокатов-криминалистов. Ирина Краснова выразила надежду, что такая позиция кассационного суда изменит практику московских судов, и случаи продления стражи без участия содержащихся в СИЗО обвиняемых и подозреваемых прекратятся.
Суд не продлил срок содержания под стражей
Сегодня Октябрьский районный суд под председательством судьи Шибаева А. А. отпустил из-под стражи моего подзащитного, не продлив срок содержания под стражей. Обвиняемый вину признал, однако возмущался тем, что за все время его заключения следственных действий с ним не производилось.
Я же говорил суду, (кроме ссылки на неэффективность расследования) что доводы следствия о том, что обвиняемый может скрыться, продолжит заниматься преступной деятельностью, носят предположительный характер и не основаны на материалах дела.
Я эти доводы повторяю постоянно, ссылаясь на практику ВС РФ и ЕСПЧ, однако за последние несколько лет — это первый случай, когда суд их принял.
И это при том, что обвиняемый, имея непогашенную судимость, совершил преступление находясь административном надзоре и подписке о невыезде и надлежащем поведении по другому делу, которое рассматривается этим же судом (ст.161 ч.
1; ст. 30 ч.3, ст.158 ч.2 п.б; ст.158 ч.4 п.б; ст. 30 ч.3, ст.158 ч.4 п.б УК РФ).
- Из того, что мне особенно понравилось в постановлении:
- — ходатайство о продлении срока содержания под стражей возбуждено перед судом неоднократно и по мотивам необходимости выполнения следственных действий, указанных в предыдущем ходатайстве…
- — сама по себе необходимость дальнейшего производства следственных действий не может выступать в качестве единственного и достаточного основания для продления срока…
- — наличие обоснованного подозрения в совершении преступного деяния является необходимым условием законности при первоначальном заключении под стражу, однако со временем оно перестает быть достаточным…
- — по обоим преступлениям обвиняемый занял позицию признания вины, что также не свидетельствует о его намерениях скрыться и противодействовать следствию…
- — совокупность сведений о личности Г., который ранее судим, является подсудимым по другому уголовному делу, официальным источником дохода не располагает… не может признаваться достаточным для сохранения ему наиболее строгой меры пресечения…
Это постановление я теперь буду носить как образец судебной практики. Кстати, этот судья отличается независимыми решениями. Не скажу ничего негативного и в адрес других судей, но целесообразность обычно превалирует над законностью. И если бы и в этот раз суд продлил срок (а это не первое продление по этому делу), я бы ничуть ни удивился.
Надеюсь, что и мой подзащитный сделает для себя выводы и максимально эффективно использует этот подарок судьбы, чтобы минимизировать наказание – устроиться на работу, разобраться со своими семейными отношениями и т.д.
