В жизни каждого человека может возникнуть ситуация, когда его вызывают в полицию — как очевидца, свидетеля или правонарушителя, подозреваемого, обвиняемого. Причем иногда без объяснения причин. В наше время вызывают обычно по телефону, реже повесткой. К сожалению, иногда такое посещение полиции для человека заканчивается печально или даже трагично, либо имеет долговременные негативные последствия.
С точки зрения закона Вы можете быть «очевидцем» до возбуждения уголовного дела, и только после становитесь свидетелем. Соответственно только свидетель несет ответственность за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний.
Свидетеля об этом обязательно письменно предупреждают под роспись, и разъясняют, что он не обязан давать показания против себя, своих близких родственников или супруга (ст.51 Конституции РФ).
Соответственно, если у Вас статус очевидца, либо Вы даете объяснения по факту административной ответственности, то за возможную ложь уголовная ответственность отсутствует, как и за отказ что-либо рассказывать (исключение заведомо ложный донос ст.306 УК РФ).
В России исторически подозреваемый, обвиняемый и подсудимый ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний не несут вообще. Исключения возможны только в связи с ложным обвинением другого человека в совершении преступления.
В 90-е годы у правоохранительных органов очень сильно была распространена практика, когда человека специально допрашивали как свидетеля, с предупреждением об ответственности за дачу ложных показаний или отказ от дачи показаний.А после использовали эти показания против него же, как доказательства виновности.
Но Конституционный суд посчитал такую практику незаконной (Постановление от 27 июня 2000 года 11-П). Поэтому в настоящее время такой протокол допроса «свидетеля» во всех случаях должен по ходатайству адвоката признаваться недопустимым доказательством и не принимается судом в расчет при вынесении приговора.
Тут хочу сделать важное тактическое адвокатское замечание. Что делать если Вам, как свидетелю или очевидцу в полиции задают вопросы – ответы, на которые, изобличают Вас в совершении какого-либо правонарушения или преступления? Либо это вопросы о третьих лицах, знакомство с которыми может свидетельствовать о Вашем участии в преступной деятельности.
Мой ответ — Вы сразу вправе не отвечать, начинать требовать адвоката, без которого отказываетесь давать показания (объяснения), и вообще с этого момента у Вас появляется право на ложь. Право на ложь – это один из немногих плюсов у обвиняемого в Российском праве.
В США в большинстве штатов если свидетель, или даже обвиняемый согласился давать показания, то он обязан говорить правду под угрозой уголовного наказания.
В России же, как только свидетель на допросе получает изобличающий «вопрос» его статус фактически меняется на статус обвиняемого – это следует, в том числе и из судебной практики и вышеуказанного постановления пленума Конституционного суда РФ. А вот ответственность за ложь и отказ от дачи показаний у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) по российскому законодательству полностью отсутствует.
Но когда лжете — Вы должны понимать, что Ваши показания могут проверить. Способов проверки много – это тема для отдельной статьи. Один из самых старых и простых способов – детализация Ваших объяснений или показаний, т.е.
очень много конкретных вопросов, которые после повторно задаются другим свидетелям.
Даже Ваши друзья или супруга в случае обмана полиции, навряд ли смогут дать аналогичные, детальные ответы на поставленные вопросы о произошедших ранее событиях, даже после серьезной подготовки.
В связи с этим могу дать несколько важных советов профессионального адвоката:
- Нет позиции – не давать показания (объяснения).
- Позиция и показания (объяснения) должны быть сжатыми, чтобы их сложно было оспаривать.
- Раскрывать позицию, показания в деталях нужно только в суде.
Каждому второму Доверителю/Клиенту услуги по прекращению простых уголовных дел оказываю бесплатно, с оплатой по результату после прекращения уголовного дела! Работаю по всей России, привлекаю местных адвокатов, работу которых контролирую и отвечаю за качество юридической помощи! Также могу вести дело дистанционно: консультирую, обучаю как вести себя в суде по телефону, готовлю проекты документов для подачи в суд и прекращения уголовного дела.
Есть и другие важные секреты защиты которыми нельзя делится — мои ноу-хау. Если Вас, Ваших близких, друзей вызывают для дачи объяснений или на допрос лучше явиться в правоохранительные органы после предварительной подготовки и/или в присутствии высокопрофессионального защитника. Адвокат Александр Владимирович Леонтьев конт.телефон 89031733001
Следствие признало несанкционированный вызов на допрос адвоката неправомерным
В Верховный Суд обратилась жительница Москвы, признанная виновной и осуждённая за незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере; покушение на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере и за подделку удостоверения, предоставляющего права и освобождающего от обязанностей, в целях его использования.
Суть жалобы
В жалобе Заявитель оспаривает законность и обоснованность состоявшихся в отношении ее судебных решений, указывая, что приговор основан на предположениях; не все обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела исследованы, а также указывает на многие другие факты, которые, по её мнению, должны стать причиной отмены судебных актов, вынесенных по её делу.
Коллегия Верховного суда внимательно изучила материалы дела, а также доводы, приведённые осуждённой, однако среди них причин для отмены принятых решений не нашлось. Но своего Заявитель всё же добилась. Несмотря на то, что её доводы не имели веса, в ходе рассмотрения дела всё же были допущены нарушения, повлиявшие на исход уголовного дела.
5 марта зам. руководителя первого следственного отдела СУ ГВСУ СКР, старший следователь по особо важным делам первого следственного отдела, полковник юстиции А.
Степанов вынес постановление, которым признал незаконной попытку следователя по особо важным делам Ю.
Самсонова допросить адвоката АП МО Романа Злотина в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении его доверителя без санкции суда.
Роман Злотин рассказал «АГ» об обстоятельствах произошедшего и прокомментировал постановление.
Попытка вызвать адвоката на допрос в качестве свидетеля
18 февраля 2021 г. Роман Злотин заключил соглашение на представление интересов свидетеля А.В.
в рамках уголовного дела в отношении руководителей Управления лесного хозяйства Минобороны России, находящегося в производстве следователя первого отдела СУ ГВСУ СКР Ю. Самсонова.
В тот же день адвокат уведомил следователя о заключении соглашения с А.В., а также о намерении присутствовать на проведении следственных действий с его участием.
На следующий день следователь в присутствии А.В. вручил Злотину повестку о вызове его на допрос в качестве свидетеля по тому же уголовному делу, в рамках которого планировался допрос его доверителя.
При этом следователь, не составляя постановления об отводе адвоката, потребовал, чтобы тот покинул следственный кабинет и прекратил общение с А.В.
Свидетель, несмотря на то, что явился на допрос с избранным адвокатом, в итоге написал заявление, что в ходе допроса в услугах адвоката не нуждается.
Как пояснил «АГ» Роман Злотин, А.В. являлся ключевым свидетелем по одному из эпизодов уголовного дела. По мнению адвоката, следствие рассчитывало получить от него показания, изобличающие фигурантов уголовного дела, и присутствие на его допросе защитника могло помешать этим планам.
Допрос сотрудника полиции
Из материалов следует, что суд сослался в приговоре на показания допрошенного в качестве свидетеля сотрудника полиции. Так, свидетель указал, что в ходе личного досмотра обвиняемой та пояснила, что в обнаруженном у нее свертке находится героин, который нужно было передать знакомой.
Вместе с тем, указывает Верховный суд, по смыслу закона сотрудник полиции может быть допрошен в суде только по обстоятельствам проведения того или иного следственного или процессуального действия при решении вопроса о допустимости доказательства, а не в целях выяснения содержания показаний допрошенного лица. Поэтому показания этой категории свидетелей относительно сведений, о которых им стало известно из их бесед либо во время допроса подозреваемого (обвиняемого), свидетеля, не могут быть использованы в качестве доказательств виновности подсудимого.
В связи с этим суд не вправе допрашивать дознавателя или следователя, равно как и сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ч.2 ст.
75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные им в суде, относятся к недопустимым доказательствам.
Тем самым закон исключает возможность любого, прямого или опосредованного использования содержащихся в них сведений.
- С учетом изложенного из показаний свидетеля (оперативного сотрудника) подлежат исключению указания на сведения, которые стали известны из объяснений обвиняемой об обстоятельствах совершения ею преступления.
- Так, Судебная коллегия определила внести изменения в приговоры, вынесенные по делу заявителя, и окончательно назначить наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 10 месяцев.
- ТОП полезных материалов по теме:
- Вызов свидетеля на допрос: разбираемся в нюансах
- Чем может помочь адвокат по уголовным делам о наркотиках
Прекращение ч. 1 ст. 228 УК РФ с применением судебного штрафа
Допрос подозреваемого
В соответствии со ст. 46 УПК подозреваемым признается лицо:
- во-первых, в отношении которого возбуждено уголовное дело;
- во-вторых, задержанное по подозрению в совершении преступления;
- в-третьих, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения.
Подозреваемый имеет право на защиту и с момента задержания вправе иметь свидания с защитником, в порядке, предусмотренном п. 3 ч. 4 ст. 46 и п.п. 2, 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ. Таким образом, все допросы подозреваемых должны проводиться с участием защитника, если только последние по собственному волеизъявлению не откажутся от этого предоставленного им УПК права.
В целях реального осуществления своих законных интересов в уголовном процессе подозреваемый вправе:
- знать, в чем он подозревается, и получить копию постановления о возбуждении против него уголовного дела, либо о применении к нему меры пресечения;
- давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении его подозрения либо отказаться от дачи объяснений и показаний;
- представлять доказательства;
- заявлять ходатайства и отводы;
- давать показания и объяснения на родном языке или на языке, которым он владеет;
- пользоваться помощью переводчика бесплатно;
- знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания;
- участвовать с разрешения следователя или дознавателя в следственных действиях, проводимых по его ходатайству, ходатайству его защитника либо законного представителя;
- приносить жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя и дознавателя;
- защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК (ст. 46 УПК).
Показания подозреваемого — это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства в соответствии с требованиями ст.ст. 187-190 УПК (ст. 76 УПК). Подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента:
Психологические особенности повторного допроса свидетеля
- вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, за исключением случаев, когда местонахождения подозреваемого не установлено;
- фактического его задержания.
Перед допросом подозреваемому должны быть разъяснены его права, предусмотренные ст. 46 УПК, а также объявлено, в совершении какого преступления он подозревается, о чем делается соответствующая запись в протоколе допроса.
Предметом допроса подозреваемого являются обстоятельства возникшего в отношении него подозрения в совершении преступления. На этом этапе в установленные относительно короткие процессуальные сроки чрезвычайно важно установить виновность или невиновность подозреваемого в совершении преступления, чтобы исключить случаи незаконного и необоснованного привлечения к уголовной ответственности.
- Процессуальные основы допроса
- Допрос как наиболее распространенное средство получения доказательств и его место в системе следственных действий
- Процессуальная регламентация допроса свидетеля и потерпевшего
- Процессуальная регламентация допроса подозреваемого и обвиняемого
- Процессуальные особенности допроса эксперта
- Процессуальный порядок допроса на очной ставке
- Психологические и нравственные основы допроса
- Психологические процессы у потерпевших и свидетелей-очевидцев преступления
- Психические состояния и психология лиц, совершивших преступления
- Нравственные основы допроса и проблема установления психологического контакты с допрашиваемым
- Тактические основы допроса
- Тактические приемы устранения добросовестного заблуждения допрашиваемого
- Тактические приемы допроса, основанные на психологическом воздействии на допрашиваемого, дающего ложные показания
- Использование доказательств на допросе для разоблачения лжи
- Использование показаний в процессе расследования преступлений
- Использование показаний в качестве основания и в процессе производства других следственных действий
- Особенности использования показаний на очной ставке
- Использование показаний для обеспечения всесторонности, полноты и объективности расследования преступлений
- Использование показаний в обвинительном заключении
Ни слова без адвоката: советы о том, как вести себя на допросе у следователя
Даже свидетель по уголовному делу, слишком развязно и откровенно отвечающий следователю, рискует в скором времени превратиться в обвиняемого. Что и говорить про человека, который уже получил этот статус.
Без помощи грамотного адвоката здесь точно не обойтись, и доверять свою судьбу следователю, который может предоставить защитника по соглашению, не стоит.
Лучше обратиться к независимому специалисту, заранее обговорив тему и получив советы.
«Независимому адвокату по соглашению лучше рассказать всю подноготную истории, о которой пойдёт речь в беседе со следователем. Любую несогласованность в показаниях или неловкую оговорку опытный сотрудник правоохранительных органов может превратить в мощное оружие, которое его коллеги из прокуратуры могут использовать в суде», — поясняет адвокат по уголовным делам Евгений Эрлихман.
Форматы общения могут разниться. Это могут быть опрос и допрос, которые следует чётко разграничивать. Первый считается непроцессуальным действием, напоминающим беседу для получения интересующей информации.
Допрос является более сложным мероприятием, описанным в УПК. Его нарушения следователем могут стать причиной того, что уголовное дело развалится если не на следствии, так в суде.
Надеяться на ошибку и неграмотность сотрудников правоохранительных органов при этом не стоит.
«Следователь должен разъяснить ваши права. Если он этого не сделал, то попросите об этом. После он начнёт задавать вопросы, касающиеся уголовного дела.
На этой стадии нужно быть очень внимательным и не спешить с ответами.
Помните, перед следователем стоит задача собрать как можно больше доказательств, как это ни парадоксально, против вас как подозреваемого», — уверен адвокат по уголовным делам Евгений Эрлихман.
Не следует верить словам следователя о том, что он хочет помочь, а допрос не является чем-то эдаким, что может повлечь за собой неприятные последствия.
Предложенный чай с пирожными и дружеское общение не означают, что сотрудник правоохранительных органов ваш приятель. При этом разговор может пойти и в ином ключе, с запугиванием и угрозами. Предлагают даже написать явку с повинной.
Если она будет составлена, доказать, что это было сделано под давлением, станет практически невозможно.
«Давать или не давать показания — это право, дарованное конституцией. Если следователь заявит, что отказ отвечать на его вопросы отрицательно скажется на вашей участи, не верьте.
Всё решает суд, а наговорить лишнего, чего и добивается ваш оппонент, можно только в откровенной беседе с вашим адвокатом, о которой можно попросить в любой момент. Это поможет выстроить грамотную линию защиты, которой и следует придерживаться.
Показания вы всегда успеете дать в дальнейшем, уже после того, как вас ознакомят со всеми материалами дела, с учётом уже собранных доказательств», — говорит адвокат по уголовным делам Евгений Эрлихман.
Легко ли исключить из доказательств протокол опознания в нашем уголовном процессе? (ст. 162 ч. 2 УК РФ — разбой )
Это дело довольно ярко отражает принципы работы правоохранительной и судебной систем, существующих в нашем государстве. Думаю, оно может представлять определенный интерес для лиц интересующихся уголовным правом и совершенствующихся в нем. Поэтому я постараюсь осветить его наиболее полно и подробно.
Также я хочу показать определенные тактические действия защиты, направленные на исключение протокола опознания подозреваемого из числа доказательств.Когда я вошел в это дело, следствие по нему было, практически, завершено. «Здание» обвинения полностью построено, а следователь уже занималась «облицовочными работами». Мой подзащитный — М.
обвинялся в том, что с применением оружия ночью совершил разбойное нападение на торговый ларек, — стрелял в сторону продавца, требовал денег. У следствия было все: явка с повинной М.; показания М. в качестве подозреваемого и обвиняемого с полным признанием своей вины; показания потерпевшей — Б. «изобличающие» М.; протокол опознания где Б. опознала М.
, как лицо нападавшее на нее, и плюс — вся эта «постройка» скреплялась «нерушимым цементом» показаний нескольких «друзей» М., которые косвенно, очень даже неплохо, подтверждали факт преступных действий М. Что в этой ситуации делать защите? Полностью признавать свою вину и просить суд о смягчении? Собирать маленькие плюсы хороших качеств личности М.
? Сам М. при первой же встрече со мной прямо заявил, что никакого разбойного нападения он не совершал, что его били и заставили себя оговорить. Телесных повреждений, конечно, не сохранилось и, разумеется, никто их и не собирался фиксировать.
А как же признательные показания с подробным рассказом?Он отвечал, что сотрудники милиции «подгоняли» их под показания потерпевшей, чтобы все сходилось.
А как же ружье о котором Вы рассказываете в своих показаниях и даже говорите у кого его взяли?А М. на это говорит, что его знакомый Х., приносил показать ему это ружье за два дня до разбойного нападения.
Показал и ушел, и ружье унес. Но сотрудники милиции требовали рассказа о том, где М. взял ружье, вот он и придумал рассказать, что Х. приносил ружье в ночь нападения, — принес и сам уснул, а М.
с этим ружьем, якобы, и совершил нападение.
Трое друзей М. показали следствию, что именно в ночь разбойного нападения они выпивали вместе с М., именно в эту ночь Х. приносил ружье, остался у них и уснул, и у моего подзащитного была реальная возможность воспользоваться этим оружием для своего «злого умысла». Сам Х. также полностью подтвердил эти показания. Загвоздка оставалась только в том, что хозяин ружья находился в командировке и «берданку» пока не изъяли.
Впечатление такое, что М. мне все врет, думая, видимо по наивности, этим как-то облегчить свою судьбу. Я стал проверять слова М., встретился со свидетелями — друзьями М., на удивление, они все утверждали, что оговорили М., что он прав, что Х.
, действительно, приносил ружье за два дня до нападения, и Х. с ними полностью согласился. А все показания против М.
они дали потому, что «дяденьки милиционеры» показали им «козу», причем никого не били, они все испугались и стали давать те показания, которые были «нужны» следствию. Просто дурдом!
Ладно, думаю, попытаюсь «поломать» у следствия все, что смогу, а там видно будет. Следствие же, похоже, не рассчитывало, что в деле вдруг «нарисуется» адвокат по соглашению и начнет ставить под сомнение «объективную» и «справедливую» деятельность системы. Для начала отказались с М.
от всех признательных показаний и заявили, что ружье Х. приносил за два дня до нападения. На «оперов» подали заявление в прокуратуру. Затем с каждым из свидетелей — друзей М.
мы написали заявления о даче ложных показаний; каждого из них я лично привез к следователю и проследил, чтобы заявления были приняты, а свидетели передопрошены. Следствие, как ни странно, спорить со мной не стало.
Затем приехал из командировки хозяин ружья, который также подтвердил, что ружье Х.
забирал у него за два дня до разбойного нападения и в тот же день вернул… Следствие стало впадать в прострацию.
По ружью провели баллистическую экспертизу, ее заключение просто добило следствие —из этого ружья в течение последних шести месяцев, включая время нападения, выстрелов не производилось, а все изъятые с места происшествия «следы» от выстрела к данному ружью отношения не имеют. Новые показания М. в этой части и передопрошенных свидетелей обвинения полностью подтверждались. А все было «подогнано» так ловко и так гладко…
Следствие уже было согласно на прекращении дела в отношении М., но из прокуратуры пришло категоричное указание — направить дело в суд (обвинение не ошибается). Следствию было указано допросить всех участников опознания в отношении М. (это уже был стратегический взгляд на перспективу).
Я обратился к прокурору, надзирающему за этим подразделением милиции, обрисовал ему ситуацию и поинтересовался о том, не боится ли он получить оправдательный приговор в суде по этому делу? Прокурор дискутировать не захотел и ответил, что считает, что вина М.
по делу полностью доказана…«Лихой кавалерийский налет» защиты возымел действие на следствие, но прокуратуру, похоже, не впечатлил.
Милицией дополнительно были найдены два реальных свидетеля по делу, которые видели мужчину с обрезом перед нападением (лица его не разглядели) и он даже выстрелил в их сторону (при этом М. дополнительной статьи за хулиганство вменять не стали).
Их показания противоречили первоначальным признательным показаниям М. Для меня уже было абсолютно понятно, что М. этого преступления не совершал.
Внутренне сплелись два желания, дававшие мне огромный стимул к работе по делу: одно — доказать невиновность моего подзащитного; и второе, прямо распиравшее, — «наказать» прокуратуру за ее самонадеянность.
Анализ оставшихся доказательств показывал: против нас показания потерпевшей Б., явка с повинной и первоначальные показания М. и протокол опознания М. Именно протокол опознания связывал показания Б. с обвинением М. Прокуратура понимала важность протокола опознания в определении вины М.
Поэтому следствию и было дано указание для закрепления значения этого следственного действия — допросить всех участников опознания. Следствие добросовестно допросило всех, начиная от статиста и кончая следователем, проводившим это мероприятие.
Мне было понятно, что главное сражение в суде развернется вокруг протокола опознания — ключа всей позиции, «сломав» протокол опознания я смогу «сломать» и все обвинение в отношении М.
, так как одной явки с повинной и первоначальных признательных показаний, которые не подтверждаются другими доказательствами по делу (ружьё; свидетели — друзья; два дополнительных свидетеля) будет явно недостаточно для признания М. виновным.
На протокол опознания я обратил внимание сразу по вступлении в дело и к своему удовольствию нашел в нем приличное количество слабостей:
- Опознание следствием проводилось, когда у М. еще был статус свидетеля, поэтому следствие, по своему разумению, на данное мероприятие адвоката М. не предоставило.
- Я проверил понятых, присутствовавших при опознании. Один — бывший сотрудник милиции (ну это, в общем, не страшно), а вот второй понятой по указанному адресу не значится и в г.Тюмени нигде не зарегистрирован ( а это уже кое-что).
- Перед опознанием Б. просматривала фотографии по фильмотеке, как ОРМ (оперативно — розыскное мероприятие), видела фото М. и опознала его по чертам лица, а в дальнейшем, именно, по чертам лица она опознала М. уже при проведении следственного действия.
- Оперативный работник, когда все уже заняли свои места для опознания, выходил из кабинета, чтобы позвать потерпевшую (видимо следствие было не в курсе, что это серьезный «косяк»).
Следствию на эти недочеты я, разумеется, указывать не стал, чтобы они не были невзначай исправлены — эту карту нужно было разыгрывать только в суде. Зная наш суд, легко можно предположить, что отдельно любой из указанных аргументов «в упор» не будет «увиден», но в своей совокупности — они могут превратиться в грозное оружие защиты (главное — правильно подать). Понимая, что дело «скользкое» и важна каждая мелочь, не понадеявшись на одного судью, мы заявили ходатайство о рассмотрении дела коллегией из трех судей. В судебном процессе я решил обратить особое внимание суда на все огрехи протокола опознания, все показать подробно и в конце, перед прениями, заявить ходатайство об исключении протокола опознания из числа доказательств — чтобы бить точно в «десятку».
В первый судебный день мы допрашивали потерпевшую Б. и следователя, проводившего опознание. Суд и обвинение допрашивали указанных лиц, я тоже задавал вопросы, не раскрывая глубоко своих намерений.
А когда был оглашен протокол опознания М., я занялся вплотную этими фигурантами.
Мной было заявлено ходатайство об их раздельном допросе (чтобы не смогли подстроить показания друг под друга).
Суд согласился. Следователь был удален из зала и я допросил потерпевшую, а уже затем занялся следователем. С каждым из них мы прошлись по «больным» вопросам протокола опознания. Ни потерпевшая, ни следователь, ни обвинение этого не ожидали.
Эффект получился классный! С каждого из них я «вытянул» все, что мне было нужно и показал суду ряд неустранимых противоречий в их показаниях ( в приложении, в протоколе судебного заседания это, в общем, отражено, но немного сглажено) и ряд грубых нарушений, допущенных при производстве этого следственного действия. Допрошенные по делу далее статист и понятой «бонусов» обвинению не добавили. Тут уже я работал в открытую.
День допросов «не наших» свидетелей дал нам подтверждение того, что опознание М. проводилось по чертам лица (а не по росту), т.е. повторное опознание по тем же признакам; то что «опер» выходил приглашать потерпевшую, зная место, где сидит опознаваемый; и то, что адвокат не был предоставлен. В последующие дни были допрошены свидетели защиты и сам М., довольно живо изобличавшие изобретательные «фокусы» следствия по делу. Когда судьи, как мне казалось, уже могли составить для себя действительное понимание ситуации, мной было заявлено письменное ходатайство об исключении протокола опознания из числа доказательств. Прокуратура, разумеется, возражала. При гробовой тишине суд ушел думать… Судьи вернулись с такими лицами, как будто у них только что отобрали самое дорогое. Еще несколько минут назад они вместе со всеми весело потешались над показаниями свидетелей, рассказывавших о деятельности людей в погонах, а тут с траурными лицами слушали зачитываемый ответ на мое ходатайство.
Ходатайство удовлетворили. Протокол опознания был признан неправомерным и исключен из числа доказательств.
Казалось, ситуация начинает складываться в нашу пользу, и следующим шагом, по моему мнению, должен был последовать оправдательный приговор (обвинительный — нечем подкреплять)… В данном деле компромисса быть не могло — либо осудить по разбою, либо оправдать. Но суд все-таки признал М. виновным по ст.162 ч.
2 УК РФ, положив в основу приговора результаты протокола опознания в виде показаний очевидцев опознания, нарушив требования ст. 75 УПК РФ, говорящей о том, что … Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.
Я играл с ними в «шахматы», по всем правилам загнал их в угол, но они вместо того, чтобы признать себя побежденными, начали играть со мной в «Чапаева». Аналогия напрашивалась сама собой, — так в п.1 ч.2 ст.
75 УПК РФ четко отражено, чтоК недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым.
обвиняемым в суде; но, если следовать логике суда, то можно просто в судебном заседании допросить следователя, проводившего нужный допрос, об обстоятельствах, изложенных в признанных недопустимыми показаниях, и использовать уже показания следователя в приговоре по своему усмотрению (что является полной глупостью), но в таком случае полной глупостью является и приговор суда по нашему делу, если он базируется на подобных доказательствах.
Кассация на наши доводы внимания не обратила, мягко обойдя все «острые углы» в своем определении и оставив приговор в силе. Последующие инстанции также никаких нарушений в указанном приговоре не усмотрели…
P.S. Может быть нам иногда все-таки нужен «мощный пинок, чтобы выросли крылья»?
Ходатайство об исключении доказательств — Сам себе адвокат
Ходатайство об исключении доказательств полученных с нарушением процессуального закона является наиболее действенным способом для подсудимого и его защитника добиться благоприятного приговора.
Порядок разрешения ходатайств об исключении доказательств в суде регламентирован УПК РФ. Несмотря на это, на практике процедура разрешения ходатайств очень часто нарушается председательствующими судьями.
Закон гарантирует подсудимого и его защитнику право заявить такое ходатайства на судебной стадии производства по делу.
Посредством заявления ходатайств о признании доказательств недопустимыми сторона защиты вправе оспаривать предъявленное лицу обвинение.
Конституция РФ (ст.50) запрещает судам использовать в качестве доказательств вины подсудимого недопустимые доказательства.
Понятие доказательство и перечень доказательств содержится в ст. 74 УПК РФ.
Не являются доказательствами процессуальные документы, отражающие ход движения дела ; продлении срока следствия; проведении оперативных или следственных мероприятий и т. д.), так как они не содержат сведений о виновности или невиновности подсудимого, обстоятельствах совершения преступления, а также о данных, характеризующих личность лица, привлеченного к уголовной ответственности.
Такие процессуальные документы оцениваются с точки зрения законности лишь в случаях оспаривания сторонами определенных доказательств по мотивам нарушения установленной процедуры их получения.
Порядок собирания, проверки и оценки доказательств установлен в ст. 17, 88, 234 и 235 УПК РФ. Запрет на использование в доказывании доказательств полученных с нарушением закона содержится в ст. 75 УПК РФ.
Действующее законодательство закрепляет принцип состязательности и равноправия сторон обвинения и защиты, реализация которого наиболее полно проявляется в предоставлении сторонам возможности обратиться к суду с ходатайством о признании любого доказательства недопустимым.
Порядок заявления и разрешения указанного ходатайства определен в ч. 5 ст. 234, ст. 235 УПК РФ. В соответствии с положениями ч. 5 ст.
234 УПК Р ходатайства заявленные стороной должны выносится на публичное обсуждение с правом другой стороны, не согласной с заявленным ходатайством, представить свои доводы и возражения.
Если возражений против заявленного ходатайства нет судья удовлетворяет заявленное ходатайство.
В ст. 235 УПК РФ содержится структура ходатайства об исключении доказательств. В таком ходатайстве должно содержаться указание:
1) на доказательство которое сторона просит исключить;
2) основания по которым сторона просит исключить доказательство, предусмотренное УПК РФ.
Если сторона возражает против исключения доказательств, судья вправе огласить протоколы следственных действий и другие документы, находящиеся в уголовном деле. Если такое ходатайство заявляется стороной защиты бремя опровержения доводов, представленных защитой, лежит на прокуроре.
Положения указанной статьи закрепляют право сторон до того, как суд предоставит им возможность высказаться по существу заявленного ходатайства, ставить вопрос об исследовании и оглашении протоколов следственных действий, процессуальных документов, о приобщении новых документов, допросе свидетелей .
Заявленное в ходе предварительного слушания или судебного заседания ходатайство должно обсуждаться и разрешаться сразу же после его оглашения. Отложение разрешения ходатайства является незаконным.
Однако, в судебной практике нередко суд отказывает в удовлетворении ходатайства на разных стадиях судебного разбирательства, мотивируя это тем, что оно заявлено преждевременно, т. е. до полного и всестороннего исследования всех доказательств и материалов уголовного дела.
Такие действия суда являются незаконными, поскольку влекут ограничение прав участников судебного разбирательства. Как правило, в подобной ситуации приговор подлежит отмене.
В соответствии с требованиями ст. 121 УПК РФ ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления.
Существенным нарушением закона является не разрешение заявленного ходатайства на момент окончания судебного следствия. Подобные случаи не единичны в судебной практике.
Суды в постановлениях в одних случаях указывали, что «ходатайства будут разрешены судом при вынесении законного решения»; в других — «заявленные ходатайства будут разрешены по существу при вынесении приговора». Что и делалось судами. Все ходатайства были разрешены в приговоре.
При этом следует особо заметить, что каких-либо препятствий к разрешению данных ходатайств в ходе судебного следствия по делам не имелось.
Подобные решения суда первой инстанции о разрешении ходатайств в приговоре явились прямым нарушением требований ст. 256, 271 УПК РФ, положения которых обязывают суд в ходе судебного следствия рассмотреть каждое заявленное ходатайство участников судебного разбирательства по существу и вынести постановление о его удовлетворении или об отказе в удовлетворении.
Согласно ст. 121 УПК РФ ходатайство должно быть рассмотрено и разрешено непосредственно после его заявления. В силу ст. 122 УПК РФ об удовлетворении ходатайства либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении судья выносит постановление.
На практике ходатайства защиты об исключении доказательств после их заявления разрешены судом не разрешаются; какие-либо постановления по итогам рассмотрения ходатайств судом в ходе судебного следствия не выносятся. Между тем разрешение заявленных ходатайств во время судебного разбирательства имеет существенное значение для выработки позиции стороны защиты с учетом имеющихся в деле доказательств.
Кроме этого, разрешение заявленных сторонами в ходе судебного следствия ходатайств не путем вынесения постановления, а в приговоре является прямым нарушением требований п. 25 ст. 5 УПК РФ, из которого следует, что постановлением является любое решение, за исключением приговора, вынесенное судьей единолично.
В рассматриваемых ситуациях суд игнорирует данные требования закона, лишая тем самым сторону защиты права в ходе судебного следствия, в случае принятого судом решения об отказе в удовлетворении ходатайств, повторно обратиться к суду с ходатайствами, в которых были бы изложены дополнительные доводы о признании доказательств недопустимыми.
Разрешение ходатайств в приговоре нарушает принцип состязательности сторон, закрепленный в ст. 15 УПК РФ, поскольку судом не создаются необходимые условия для осуществления стороной защиты предоставленных ей прав, что влияет на вынесение судом законного, обоснованного и справедливого приговора.
В соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ лишение или ограничение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдение процедуры судопроизводства являются основаниями отмены обвинительного приговора.
Постановив разрешить ходатайства в приговоре, по окончании судебного следствия, прений сторон и последнего слова подсудимого судья удаляется для постановления приговора.
Между тем разрешение заявленных в ходе судебного следствия ходатайств именно в приговоре противоречит требованиям ст.
299 и 307 УПК РФ, поскольку не относится к вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора, равно как и к содержанию описательно-мотивировочной части обвинительного приговора.
В результате после оглашения приговора невозможно проверить, что разрешалось судом в совещательной комнате в первую очередь: ходатайства стороны защиты или вопросы о виновности подсудимых.
Получается, и то и другое незаконно, поскольку суд, удаляясь в совещательную комнату, обязан был приступить к разрешению только вопросов, указанных в ст. 299 УПК РФ. Разрешение ходатайств после постановления приговора тем более незаконно, поскольку после постановления приговора судья обязан возвратиться в зал судебного заседания для его оглашения.
Из сказанного следует, что доводы, изложенные в ходатайстве об исключении доказательства, подлежат проверке и оценке на момент заявления такого ходатайства.
В этой связи следует констатировать, что разрешение в приговоре заявленных в суде ходатайств полностью дезорганизует процедуру не только судебного разбирательства, но и постановления приговора, а также дезориентирует участников судебного процесса относительно их процессуальных прав на заявление ходатайств и своевременного получения на них адекватного ответа.
Безусловно, данное обстоятельство существенно ограничивает сторону защиты в возможности реализовывать свое конституционное право беспрепятственно и на равных оспаривать предъявленное обвинение. Постановленные таким образом приговоры являются незаконными и подлежат отмене по основаниям, указанным в ч. 1 ст. 381 УПК РФ.
В судебной практике встречаются случаи, когда сторона защиты на стадии судебных прений заявляет о недопустимости конкретного доказательства.
Судебные прения не предоставляют возможности сторонам обращаться к суду с ходатайствами, ибо порядок заявления и разрешения таковых определен законом до окончания судебного следствия.
Однако если сторона именно в прениях заявила о недопустимости того или иного доказательства, суд не только вправе, но и обязан возобновить судебное следствие.
Заявленные стороной доводы об исключении доказательства должны признаваться новыми обстоятельствами, которые не были известны суду в период судебного следствия.
В данном случае судебное следствие в порядке ст. 294 УПК РФ возобновляется, доводы стороны об исключении доказательства обсуждаются с другими участниками судебного разбирательства, выносится постановление. После этого рассмотрение уголовного дела продолжается в установленном порядке.
Ошибочна позиция судов, которые не реагируют на подобные ситуации, возникающие в судебных прениях, и оставляют без разрешения доводы стороны о недопустимости того или иного доказательства. Подобное обстоятельство должно влечь отмену приговора, что на практике не происходит.
Необходимо отметить, что обоснование приговора доказательством, признанным недопустимым органом предварительного расследования на досудебной стадии производства по уголовному делу либо судом в силу п. 9 ч. 2 ст. 381 УПК РФ, влечет безусловную отмену данного приговора.
Подобная позиция судов апелляционной и кассационной инстанций не может быть признана обоснованной, поскольку суд первой инстанции делает вывод о доказанности предъявленного обвинения и виновности лица в содеянном, принимая во внимание совокупность представленных стороной обвинения доказательств. Каждое доказательство является частью такой совокупности. Исключение хотя бы одного доказательства приводит к разрыву общей цепи представленных доказательств, что, в свою очередь, ставит под сомнение выводы о совершении лицом преступления.
Если же суд, делая в приговоре вывод о достаточности доказательств виновности лица в совершенном преступлении, обосновывает при этом приговор недопустимым доказательством, то такой приговор подлежит безусловной отмене: оценка в приговоре недопустимого доказательства не может не повлиять на итоговые выводы суда о доказанности обвинения.
Переоценить совокупность доказательств, произведенную судом первой инстанции, кассационные и надзорные суды не вправе, поскольку последним не известны выводы суда, которые имели бы место без оценки недопустимого доказательства в совокупности с другими. В связи с этим в случае обоснования приговора недопустимым доказательством последний подлежит отмене.
